i said hello satan

старое радио ожило с треском, шипением и чем-то напоминающим кашель. старина фрэнк, устроился по давней привычке в кресле на террасе, набил трубку душистым табаком и со вкусом закурил, наслаждаясь густыми облаками сладковатого дыма. свой пост он занимал уже последние лет десять, как раз с тех пор, как окончательно распрощался с лесопилкой, забравшей у него здоровые легкие и пару пальцев. [все это, разумеется, не помешало ему продолжать и дальше смолить самокруточные сигареты и наслаждаться трубкой, прослушивая утреннюю сводку новостей]. в городе давно уже знают, что старина фрэнк — кладезь информации и знает о городских секретах, едва ли не больше, чем самые отъявленные городские сплетницы.

might just tear you apart

капли дождя настойчиво барабанят по оконным стеклам и искрами отражаются в свете единственного уличного фонаря, что смотрит в его кабинет своим подбитым, желтоватым глазом. по радио передавали смерч где-то возле миссури, в окно то и дело прилетают сорванные ветром рекламные объявления словно в подтверждение сказанного. кажется, сегодня майкл вновь не пойдет домой. собственно, какая разница? там его не ждут, а вот здесь, в городской библиотеке, его дом. майклу почти под пятьдесят и выглядит он вполне молодо, но лучше соседей и коллег его знают книги и тонны газет, подшивки которых он перебирает почти каждую неделю. иногда майкл думает про себя, что знает историю крауч энд лучше городского совета и его главы, — майкл действительно знает все, от событий основания города до некролога тридцатилетней давности. все, о чем писалось в газетах, городских сводках и хрониках, все, что документировалось, когда крауч энд создавался. и поэтому майкл молчит, остается допоздна на работе и порой думает, что прошлое крауч энд разговаривает с ним. нет, майкл не сошел с ума. он чувствует, что когда-нибудь сможет связать воедино все те случаи, которые хранят газеты и документы, и тогда поймет. обязательно все поймет.

my kill of the night

порой кажется, что это место древнее самого города, а он с основания самого протирает барную стойку и натирает бокалы. слушать истории, слушать людей — в его деле сложнее, чем умение отличать купаж от солода, или вкус текилы из настоящий агавы от кактусовой настойки. людям в этом городе такое вовсе неинтересно, их подчас не интересует даже то, какой свежести пиво или какого качество бренди они будут пить этим вечером. в бар приходят за тем, чтобы пожаловаться, какой скотина муж и что делать, если его уволят, о том, как расстался с невестой за две недели до свадьбы, какой начальник неблагодарный, — и порой, сдобренный тремя виски по сто поток людских откровений заводит в самые темные глубины их историй, начиная с самого детства и заканчивая настоящим моментом. он научился не запоминать их истории, не пропускать их через свою душу, оставлять где-то под барной стойкой, чтобы молодой парнишка, меняющий его утром, случайно не задел. но если гость придет вновь, и спросит, а помнишь я рассказывал? он, конечно, кивнет и почему-то вспомнит, и вновь разольет янтарную жидкость по бокалам, готовясь слушать новое откровение.

they strung up a man

вместе с трелью звонка из дверей средней школы посыпались в рассыпную студенты, последние два часа находившиеся в плену школьных стен. двор и спортивная площадка тут же заполнилась шумом и гомоном, смехом и криками. местечко у главного входа давно уже облюбовали для себя игроки в классики и скакалку. под присмотром учителя физкультуры играют в царя горы, и то и дело раздается пронзительный звук свистка и суровый голос учителя, обещающий оставить после урока, если еще раз посмеешь кого-нибудь лягнуть. в самом дальнем углу площадки неподалеку от горок, которыми в средней школе уже никто не интересуется, вообще-то! играют в шарики. стеклянные игрушки переливаются всеми цветами радуги.

fuel to fire

раз в месяц, несмотря на жару, снег, град или дождь, мистер ричардсон взбирается на свой старый добрый велосипед и самостоятельно развозит почту. он начал еще мальчишкой, развозя газеты и зарабатывая свои первые пенсы, которые потом приносил матери и они вместе наслаждались тем, как они гремят в старой жестяной коробке. сейчас он начальник почтового отделения и редко может позволить себе самостоятельно развозить письма. зато до сих пор помнит все самые короткие маршруты и раскатисто смеется, когда миссис эриксон, помнящая его еще мальчишкой, грозится снова спустить на него никсона, если он еще раз попробует стащить у нее яблоки.

long way down

у мистера брауна что ни день, то удачная сделка, — и совсем неважно, что зачастую это не так, выглядит он всегда отлично и улыбается так, будто только что одолел всех конкурентов и улучил свое состояние раз в пятьдесят так точно. вообще-то лесопилка действительно главный источник дохода всему города, но вид его хозяина словно кричит о том, что благодаря ему, только ему! всему города есть, чем поужинать. что, безусловно, идет вразрез с усталым и болезненным видом всех его работников, но об этом мистер браун вряд ли задумывается. важнее всего для него его бизнес и он вновь готовится к очередным выгодным переговорам о поставке своей продукции.